Вы когда-нибудь ловили себя на мысли:
«Почему именно эти строки — всплывают в голове?
Не когда “нужно”. А когда — нельзя не сказать»?
→ «Не жалею, не зову, не плачу…» — не как цитата.
А как вздох, когда дверь закрылась — и ты знаешь: больше не вернуть.
→ «Шаганэ ты моя, шаханэ…» — не экзотика.
А — тепло рук, которое хочется сохранить — даже если расстояние — тысячи вёрст.
→ «Гой ты, Русь, моя родная…» — не патриотизм.
А — боль земли под ногами, когда видишь: «Она меняет платье… а я — всё тот же».
Я знаю — многие боятся Есенина.
Боятся — не сложности.
А искренности.
Потому что он не описывает чувства.
Он — вынимает их из груди — и кладёт перед тобой — дрожащими, живыми.
🔹 В этой книге — всё:
→ ранняя, девичья нежность — «Мне осталась одна забава: вспоминать да грустить порой…»,
→ гнев и боль — «Я последний поэт деревни…» — не как прощание, а как крик в пустоту,
→ философская ясность — в «Чёрном человеке»: не «галлюцинация», а зеркало, в котором поэт видит — себя, разорванного на части,
→ и — прощание без пафоса: «Мы теперь уходим понемногу…» — не трагедия.
А — тихое согласие: «Да. Пришло время. Но я — не жалею».
📖 Издание — вашему вкусу:
→ плотная, слегка кремовая бумага — чтобы не слепила, а впитывала внимание,
→ ленточка-закладка — не «декор», а нить памяти: где вы остановились — там, где сердце сказало: «Подожди. Перечитай»,
→ и — никаких комментариев на полях.
Потому что Есенин не нуждается в толкователях.
Он говорит — напрямую.
Как друг.
Как брат.
Как тот, кто помнит — как пахнет скошенное сено в июле.
✨ Для кого эта книга?
— Для тех, кто впервые берёт Есенина — и думает: «А вдруг — не пойму?» — вы поймёте. Потому что он — вас.
— Для тех, кто уже читал — но давно. Откройте на «Письме к матери». И вы услышите — её голос.
— Для учителей — не как «программу», а как повод спросить: «А что вам больно — в этой строчке?»,
— Для всех, кто верит: настоящая поэзия — не украшение жизни. Она — её дыхание».
📌 P.S. В прошлом году ко мне пришла женщина — с потрёпанной «Есениной» в руках. На форзаце — надпись: «Маме — от сына, 1978». Она сказала: «Он умер в мае. В июне я открыла на “Письме к матери”. И впервые — не заплакала. Прочитала вслух. И почувствовала — он рядом. Спасибо, что издаёте такие книги. Они — не продаются. Они — передаются».
Я кивнул. Помолчали. А за окном — золотела роща.
Как в его стихах.
— Виктор Сергеевич
